Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор. (Уинстон Черчилль)
Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы. (Публий Корнелий Тацит)
«Демократия» побеждает когда побеждают «демократы».
Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определённо размежеваться. (Владимир Ильич Ленин)
Хочешь мира — готовься к войне. (Корнелий Непот)
Революцию планируют гении, делают романтики, а плодами её пользуются негодяи. (Отто фон Бисмарк)
Политика есть искусство возможного. (Отто фон Бисмарк)
Каков народ — таков и падишах. (Восточная мудрость)
Нет такой крепости, которую бы не взял осёл, груженый золотом. (Филипп II Македонский)
Бюрократия разрастается чтобы удовлетворить нужды разрастающейся бюрократии.
Не знаю, каким оружием будут сражаться в третьей мировой войне, но в четвертой в ход пойдут камни и дубинки. (Альберт Эйнштейн)
Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую. (Наполеон Бонапарт)
Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами. (Карл Маркс)
Дайте мне управлять деньгами страны и мне нет дела до того, кто создаёт ее законы. (Майер Амшель Ротшильд)
Каждая кухарка должна учиться управлять государством. (Владимир Ильич Ленин)
Законная задача правительства — делать для сообщества людей всё то, что им нужно, но что сами они, выступая каждый в своём индивидуальном качестве, не могут сделать совсем или не могут сделать хорошо. (Авраам Линкольн)
Лучший довод против демократии — пять минут беседы с рядовым избирателем. (Уинстон Черчилль)
Тому, кто любит колбасу и политику, не стоит видеть, как они делаются. (Отто фон Бисмарк)
Закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло.
Когда в государстве осуществляются правильные принципы, то можно прямо говорить и прямо действовать. Когда же в государстве не осуществляются правильные принципы, действовать можно прямо, но говорить осторожно. (Конфуций)
Бюрократия есть сила, утратившая цель своей деятельности и потому ставшая бесцельной, но не переставшая быть сильной. (Василий Осипович Ключевский)
Пьяным народом управлять легче. (Екатерина II Великая)
Председательствующий цепким взором, отработанным на прошлом месте работы, обвел глазами зал: — Поступило предложение: разработать федеральный закон, чтобы следующим президентом стала непременно женщина. Но взгляд не задержался ни на одном из примелькавшихся и привыкших ничего на всякий случай не выражать лиц.
Впрочем, он прекрасно знал, откуда поступило предложение. В порядке, так сказать, проброса и оживления информационной картины.
— Прошу слова. Подал голос розовощекий посланец депрессивной области, из декларации которого было известно, что его жена зарабатывает в сто раз больше него. — «Небось махнуться доходами хочет». Подумал председатель и, делая вид, что записывает, нарисовал в блокноте черта с рогами в балетной пачке.
— Я так скажу. Неожиданно начал фальцетом розовощекий. — Народ, конечно, выражает в опросах желание видеть президентом особу, так сказать, прекрасного пола, но таких в нашем обществе пока лишь треть. Не готовы мы к политической феминизации. В том числе сами женщины не готовы взять на себя. А потом, надо смотреть конкретно на фигуру: что за дама, достойна ли, украсит ли собой столь высокий пост, замужем или как, не склонна ли к истерикам.
Я бы проверил еще, не стерва ли (тут председательствующий снова вспомнил про его жену). А то ядерная кнопка и все такое. По Конституции у нас, впрочем, все равны. Хочешь — баллотируйся, хочешь — не баллотируйся. ЦИК теперь женщина возглавит, она гендерных притеснений не допустит.
— Им после Обамы уже все равно. Выкрикнул кто-то с места, но председательствующий одернул его и попросил разволновавшуюся гимнастку продолжать.
— Наша страна первой провозгласила равенство полов, но сегодня по уровню участия женщин в политике мы находимся на уровне Габона — я недавно рейтинг видела. (Сидящий рядом депутат в стального блеска пиджаке тут же полез в «Википедию» — смотреть, где Габон и что это.) — Едва ли 15% у нас женщин-политиков наберется. А в Скандинавии — до 40%, в остальной Европе тоже больше нашего. В ЕС хотят обязательную квоту ввести в корпорациях на топ-позициях для дам. Мы что, хуже Европы?
— Так у них там и лесбиянок премьершами делают, нам и в этом им подражать? Переспросил розовощекий. — Не передергивайте. Сдвинула брови гимнастка. — В общем, предлагаю голосовать. Садясь на место, она сверкнула в глаз спикеру зайчиком от кольца на безымянном пальце правой руки. — «Два с половиной карата» Со знанием дела оценил тот.
— Вы с ума сошли? скричал на пути к трибуне лидер маленькой, но очень системно-оппозиционной фракции. — Женщина должна сидеть дома и варить борщи. Власть у нас — это больше чем власть. Это ярмо и галеры. Но и великий соблазн. Мужики — и те не выдерживают. Посидят год-другой на руководящем посту — глядишь, уже дом в Ницце, глаз замаслился, входят во вкус, и ничто их уже не останавливает. А что же станет со слабой женщиной?
У них же в генах эта тяга к нарядам да роскоши. Посмотрите на известных правительниц! Что ни случай, то разнузданная коррупция. Президентша Бразилии без пяти минут под импичментом. Аргентинка ушла под обвинения в коррупции.
Только английская королева по-прежнему вне подозрений, так у нее и власти нет. А еще может начаться фаворитизм. Покровительство искусствам и модельерам. Что выльется в назначение всяких юдашкиных на высокие государственные должности. Может, даже министром обороны. За то, что ей, понимаешь, пошитая кутюрье военная форма понравится. Льстецы и подхалимы полезут во все государевы дыры и щели.
Станут назначать звезд попсы и шансона, навязывать архитектурные стили и градостроительные решения. Никакой бюджет бабских капризов не выдержит, у нас и так дефицит. Хорошо, если у нее будет хороший вкус. А если она любит, как поет Стас Михайлов? Тимати уже не жить? И наоборот.
— Получается, янки можно женщину избирать, а нам слабо? Дружелюбно, как только мог, спросил боксер от фракции большинства. — Они хозяйственнее мужчин, договороспособнее. Такая с любым Обамой договорится. Тем более что и им рулит его Мишель. Вот сядут они с такой Мишель и по-бабски все порешают.
— Вы посмотрите на эту будущую американскую президентшу. Она не женщина, а андроид. Проволоку перекусит зубами. В ней говорит неудовлетворенность и желание доказать муженьку своему, что она ничем не хуже. Нужен нам такой фрейдизм на нашей земле? Вопросом продолжил свою речь балагур. — Нет, не надо. Максимум, что можем себе позволить, гимнасток и фигуристок в Думе, чтобы глаз радовали. Я когда на них смотрю — хоть за что голосую. Но в главной резиденции должен сидеть мужик, это не тот снаряд, к которому можно подпускать гимнасток и фигуристок. Мы опять же не Скандинавия, где издавна бабу от викинга не отличишь.
Мы через домострой прошли и к нему в чем-то сейчас должны вернуться. Там истоки наших скреп, главный оберег от соблазнов разврата и вседозволенности.
— Пятая колонна заговорила. Раздалось из стана большинства. — Вам бы все страну кому-нибудь сдать. Если уж припрет, воспитаем Бабу-ягу в своем коллективе. Но в целом наша фракция против. Нет подходящей кандидатуры, вокруг которой сплотилась бы нация.
— Как нет? А Валентина Ивановна? друг вставил из президиума неожиданно для самого себя председатель, и тут же испугался: отмашки ему на такой поворот дела не давали. — Она пусть на «котиках-сенаторах» потренируется. Ответил с места балагур и охальник из комитета по безопасности. — И потом, у нее пока не в чем на такой пост баллотироваться. Все Chanel, Fendi, Avanti да Hermes. Мы ее пока в оренбургском платке не видели. Надо бы для начала фотосессию в одежде от «Москвошвеи» произвести. Будет на ней сидеть или нет.
И потом, мы так можем потерять Кавказ. Что скажет Рамзан? Да и народ к женщинам во власти пристальнее присматривается, чем к мужчинам. У тех вон только на часы пялятся, и то сколько шуму. А тут начнется: туфли такие, сумка такая-то, начнут сравнивать с «уборщицей «Газпрома». Платок — оттуда, не нашенский. Брошь круче, чем яйца Фаберже-Вексельберга. С другой стороны, замухрышкой представать — за державу обидно. Замкнутый круг получается.
— Коллеги. Решил положить конец бесплодным спорам, приуроченным к 8 Марта и больше ни к чему, председательствующий. Предлагаю итожить. Мы тут попросили комитет по социальной политике набросать проект резолюции. Вам сейчас будет роздан. Суть вкратце такова.
Мы поддерживаем всячески стремление наших милых и славных женщин участвовать в общественно-политической жизни страны вплоть до попыток претендовать на должность президента путем участия в честных, свободных и открытых выборах. В то же время мы выступаем против искусственного навязывания нам извне чуждых гендерных стандартов и исторически не присущих нашей стране норм. В общем, лучше ничего не трогать. Кто за? Против? Воздержался? Принято.
Вечером того же дня бывший научный сотрудник сокращенного института РАН по гуманитарной линии, бывший «белоленточник», а ныне активный сиделец в соцсетях и фрилансер на бессмысленном портале смотрел программу «Время», заедая куриными котлетами, которые успела приготовить прибежавшая домой с работы взмыленная жена.
— Не, ну, а что, в самом деле. Попытался завязать он содержательный разговор, заранее, впрочем, зная, что зачумленная бытом и двумя работами по совместительству супруга их не жаловала, называя «мозготрахом». — Надо вас, женщин, вперед двигать. Только настоящая бой-баба может нынче поднять Россию. Настало время декабристкам выйти из тени своих мужей.
— Посмотрела бы я сейчас на этих декабристок. Отмахнулась жена. — У них бы, нынешних, если по-честному, ни один бы на площадь не вышел, дома бы заперли всех. И не было бы никаких декабристок. Она за князем может быть таковой, а не за забулдыгой или хипстером каким. Нет мужиков — нет декабристок, не за кем в Сибирь идти. А ты, блин, философ, сначала кран почини на кухне, а потом на государя-императора замахивайся.
Уязвленный напоминанием о невыполненном клятвенном обещании муж уткнулся в тарелку с котлетами.
В то же время в загородной резиденции референт, как обычно, докладывал об основных событиях дня президенту. Тот слушал внимательно, не меняя выражения лица, иногда что-то записывая в блокнот. Когда дошло до пункта об обсуждении в Думе женского вопроса, президент сначала усмехнулся, а потом, задумчиво посмотрев на помощника, спросил как бы сам себя: — «Женщину — в президенты? Интересная мысль.
А меня куда они собрались уже деть? Кто, вы говорите, поставил вопрос в повестку?»